Мифы народов мира

www.mythology.ru: сайт Дениса Морозова

Илиада. Песнь десятая.

Гомер. Илиада. Песнь десятая. Долония.

 

ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ.

 

ДОЛОНИЯ

 

        Все при своих кораблях, и цари и герои ахеян,

         Спали целую ночь, побежденные сном благотворным;

         Но Атрид Агамемнон, ахенского пастырь народа,

         Сладкого сна не вкушал, волнуемый множеством мыслей.

 5      Словно как молнией блещет супруг лепокудрыя Геры1,

         Если готовит иль дождь бесконечный, иль град вредоносный,

         Или метель, как снега убеляют широкие степи,

         Или погибельной брани огромную пасть отверзает, -

         Так многократно вздыхал Агамемнон, глубоко от сердца,

 10    Скорбью гнетомого; самая внутренность в нем трепетала;

         Ибо когда озирал он троянский стан, удивлялся

         Их огням неисчетным, пылающим пред Илионом,

         Звуку свирелей, цевниц и смятенному шуму народа.

         Но когда он взирал на ахейский стан неподвижный,

 15    Клоки власов у себя из главы исторгал, вознося их

         Зевсу всевышнему: тяжко стенало в нем гордое сердце.

 

        Дума сия наконец показалася лучшей Атриду -

         С Нестором первым увидеться, мудрым Нелеевы сыном,

         С ним не успеют ли вместе устроить совет непорочный,

 20    Как им беду отвратить от стесненной рати ахейской;

         Встал Атрейон и с поспешностью перси одеял хитоном;

         К белым ногам привязал красивого вида плесницы;

         Сверху покрылся великого льва окровавленной кожей,

         Рыжей, огромной, от выи до пят, и копьем ополчился.

 

25    Страхом таким же и царь Менелай волновался; на очи

         Сон и к нему не сходил: трепетал он, да бед не претерпят

         Мужи ахейцы, которые все по водам беспредельным

         К Трое пришли, за него дерзновенную брань подымая.

         Встал и широкие плечи покрыл он пардовой кожей,

 30    Пятнами пестрой; на голову шлем, приподнявши, надвинул,

         Медью блестящий, и, дрот захвативши в могучую руку,

         Так он пошел, чтобы брата воздвигнуть, который верховным

         Был царем аргивян и, как бог, почитался народом,

         Он, при корме корабля, покрывавшегось пышным доспехом,

 35    Брата нашел, и был для него посетитель приятный.

         Первый к нему возгласил Менелай, воинственник славный:

         "Что воружаешься, брат мой почтенный? или от ахеян

         Хочешь к троянам послать соглядатая? Но, признаюся,

         Я трепещу, чтоб не вызвался кто на подобное дело

 40    И чтоб враждебных мужей соглядать не пошел одинокий

         В сумраках ночи глухой: человек дерзосердый он будет".

 

        Брату в ответ говорил повелитель мужей Агамемнон:

         "Нужда в совете и мне и тебе, Менелай благородный,

         В мудром совете, который бы мог защитить и избавить

 45    Рать аргивян и суда; изменилось Кронидово сердце:

         К Гектору, к жертвам его преклонил он с любовию душу!

         Нет, никогда не видал я, ниже не слыхал, чтоб единый

         Смертный столько чудес, и в день лишь единый, предпринял,

         Сколько свершил над ахейцами Гектор, Зевесу любезный,

 50    Гектор, который не сын ни богини бессмертной, ни бога.

         Но что свершил он, о том сокрушаться ахеяне будут

         Часто и долго; такие беды сотворил он ахейцам!

         Но иди, Менелай, призови Девкалида, Аякса,

         Прямо спеши к кораблям, а к почтенному сыну Нелея

 55    Сам я иду и восстать преклоню, не захочет ли старец

         Стражей священный сонм навестить и блюстись приказать им;

         Верно, ему покорятся охотнее; сын его храбрый

         Стражи начальствует сонмом, и с ним Девкалида сподвижник,

         Вождь Мерион; предпочтительно им поручили мы стражу".

 

60    И его вопросил Менелай, воинственник славный:

         "Что же мне ты прикажешь и как повелишь, Агамемнон:

         Там ли остаться, у них, твоего ожидая прихода,

         Или к тебе поспешать возвратиться, как всo накажу им?"

 

        Вновь Менелаю вещал повелитель мужей Агамемнон:

 

65    "Там ты останься, чтоб мы не могли разойтися с тобою,

         Ходя в сумраке: много дорог по широкому стану.

         Где же пойдешь, окликай, и всем советуй стеречься;

         Каждого мужа, Атрид, именуй по отцу и по роду;

         Всех приветливо чествуй, и сам ни пред кем не величься.

 70    Ныне и мы потрудимся, как прочие; жребий таков наш!

         Зевс на нас, на родившихся, тяжкое горе возвергнул!"

 

        Так говоря, отпускает он брата, разумно наставив;

         Сам наконец поспешает к владыке народов Нелиду.

         Старца находит при черном его корабле против кущи,

 75    В мягком одре, и при нем боевые лежали доспехи:

         Выпуклый щит, и два копия, и шелом светозарный;

         Подле и пояс лежал разноцветный, который сей старец

         Часто еще препоясывал, в бой мужегубный готовясь

         Рать предводить: еще не сдавался он старости грустной.

 80    Нестор, привставши на локоть и голову с ложа поднявши,

         К сыну Атрея вещал и его вопрошал громогласно:

         "Кто ты? и что меж судами по ратному стану здесь ходишь

         В сумраке ночи один, как покоятся все человеки?

         Друга ли ты или, может быть, меска сбежавшего ищешь?

 85    Что тебе нужно? Окликнись, а молча ко мне не ходи ты!"

 

        Старцу немедля ответствовал пастырь мужей Агамемнон:

         "Нестор, почтеннейший старец, великая слава данаев!

         Ты Агамемнона видишь, которого Зевс промыслитель

         Более всех подвергнул трудам бесконечным, покуда

 90    В персях моих остается дыханье и движутся ноги.

         Так я скитаюсь; на очи мои ниже ночью не сходит

         Сладостный сон, и на думах лишь брань и напасти ахеян!

         Так за ахеян жестоко страшуся я: дух мой не в силах

         Твердость свою сохранять, но волнуется; сердце из персей

 95    Вырваться хочет, и ноги мои подо мною трепещут!

         Если что делать намерен ты (сон и к тебе не приходит),

         Встань, о Нелид, и ко стражам ахейским дойдем и осмотрим.

         Может быть, все, удрученные скучным трудом и дремотой,

         Сну предалися они и о страже опасной забыли.

 100  Рати же гордых врагов недалеко; а мы и не знаем,

         В сумраке ночи они не хотят ли внезапно ударить".

 

        Сыну Атрея ответствовал Нестор, конник геренский:

         "Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

         Замыслы Гектору, верно, не все промыслитель небесный

 105  Ныне исполнит, как гордый он ждет; и его удручит он

         Горем, я чаю, и большим, когда Ахиллес быстроногий

         Храброе сердце свое отвратит от несчастного гнева.

         Следовать рад я с тобою; пойдем, и других мы разбудим

         Храбрых вождей: Диомеда героя, царя Одиссея,

 110  С ними Аякса быстрого2, также Филеева сына.

         Если б еще кто-нибудь поспешил и к собранию призвал

         Идоменея царя и подобного богу Аякса3:

         Их корабли на конце становища, отсюда не близко.

         Но Менелая, любезного мне и почтенного друга,

 115  Я укорю, хоть тебя и прогневаю: нет, не сокрою!

         Он почивает, тебя одного заставляет трудиться!

         Ныне он должен бы около храбрых и сам потрудиться,

         Должен бы всех их просить, настоит нестерпимая нужда!"

 

        Нестору вновь отвечал повелитель мужей Агамемнон:

 120  "Старец, другою порой укорять я советую брата:

         Часто медлителен он и как будто к трудам неохотен, -

         Но не от праздности низкой или от незнания дела:

         Смотрит всегда на меня, моего начинания ждущий.

         Ныне же встал до меня и ко мне неожидан явился.

 125  Брата послал я просить предводителей, коих ты назвал.

         Но поспешим, и найдем, я надеюся, их мы у башни,

         Вместе с дружиной стражебною: там повелел я собраться".

 

        Снова Атриду ответствовал Нестор, конник геренский:

         "Ежели так, из данаев никто на него не возропщет:

 130  Каждый послушает, если он что запретит иль прикажет".

 

        Так говоря, одевал он перси широким хитоном;

         К белым ногам привязал прекрасного вида плесницы,

         После - кругом застегнул он двойной свой, широкопадущий,

         Пурпурный плащ, по котором струилась косматая волна;

 135  И, копье захватив, повершенное острою медью,

         Так устремился Нелид меж судов и меж кущей ахеян.

         Там сперва Одиссея, советами равного Зевсу,

         Поднял от сна восклицающий громко возница геренский.

         Скоро дошел до души Одиссеевой Несторов голос:

 140  Выступил он из-под кущи и так говорил воеводам:

         "Что меж судами одни по воинскому ходите стану

         В сумраке ночи? какая пришла неизбежная нужда?"

 

        Сыну Лаэрта ответствовал Нестор, конник геренский:

         "Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный!

 145  Ты не ропщи: аргивянам жестокая нужда приходит!

         С нами иди, и других мы разбудим, с которыми должно

         Ныне ж решить на совете, бежать ли нам или сражаться".

 

        Рек он, - и быстро под кущу вступил Одиссей многоумный,

         Щит свой узорный за плечи закинул и следовал с ними.

 150  К сыну Тидея пошли и нашли Диомеда лежащим

         Одаль от сени, с оружием; около ратные друга

         Спали; столовьем их были щиты, у постелей их копья

         Прямо стояли, вонзенные древками; медь их далеко

         В мраке блистала, как молния Зевса. Герой в середине

 155  Спал, и постелью была ему кожа вола стенового;

         Светлый, блестящий ковер лежал у него в изголовье.

         Близко пришедши, будил почивавшего Нестор почтенный,

         Трогая краем ноги, и в лицо укорял Диомеда:

         "Встань, Диомед! и что ты всю ночь почиваешь беспечно?

 160  Или забыл, что трояне, заняв возвышение поля,

         Близко стоят пред судами и узкое место нас делит?"

 

        Так говорил; почивавший с постели стремительно вспрянул

         И, обратяся к нему, произнес крылатые речи:

         "Слишком заботливый старец, трудов никогда ты не бросишь!

 165  Нет ли у нас и других, в ополчении младших данаев,

         Коим приличнее было б вождей нас будить по порядку,

         Ходя по стану ахейскому; неутомим ты, о старец!"

 

        Сыну Тидея ответствовал Нестор, конник геренский:

         "Так, Диомед, справедливо ты все и разумно вещаешь.

 170  Есть у меня и сыны непорочные, есть и народа

         Много подвластного: было б кому обходить и сзывать вас;

         Но жестокая нужда аргивских мужей постигает!

         Всем аргивянам теперь на мечном острии распростерта

         Или погибель позорная, или спасение4 жизни!

 175  Но поспеши ты и сына Филеева с быстрым Аяксом

         К нам призови: ты моложе меня и о мне сожалеешь".

 

        Рек; Диомед, немедля покрывшийся львиною кожей,

         Рыжей, огромной, до пят доходящей, и дрот захвативши,

         Быстро пошел, разбудил воевод и привел их с собою.

 

180  Скоро владыки ахеян достигнули собранных стражей,

         И не в дремоте они предводителей стражи застали:

         Бодро младые ахейцы, с оружием в дланях, сидели.

         Словно как псы у овчарни овец стерегут беспокойно,

         Сильного зверя зачуяв, который из гор, голодалый,

 185  Лесом идет; подымается шумная противу зверя

         Псов и людей стерегущих тревога, их сон пропадает. -

         Так пропадал на очах усладительный сон у ахеян,

         Стан охраняющих в грозную ночь: непрестанно на поле

         Взоры вперяли они, чтоб узнать, не идут ли трояне.

 

190  С радостью старец узрел их и, более дух ободряя,

         Весело к ним говорил, устремляя крылатые речи:

         "Так стерегитесь, любезные дети! никто и не думай,

         Стоя на страже, о сне: да не будем мы в радость враждебным"

 

        Так говоря, перенесся за ров; и за ним устремились

 195  Все скиптроносцы ахейские, сколько звано их к совету.

         С ними герой Мерион и Несторов сын знаменитый

         Следовал: сами цари пригласили и их для совета.

         Вместе они, перешедшие ров, пред стеною изрытый,

         Сели на чистой поляне, на месте, свободном от трупов

 200  В сече убитых, отколь возвратился крушительный Гектор,

         Рать истреблявший данаев, доколе их ночь не покрыла;

         Там воеводы, сидящие, между собой говорили.

         Речь им полезную начал геренский воинственник Нестор:

         "Други! не может ли кто-либо сам на свое положиться

 205  Смелое сердце и ныне же к гордым троянам пробраться

         В мраке ночном? не возьмет ли врага он, бродящего с краю;

         Или не может ли между троян разговора услышать,

         Как меж собою они полагают: решились ли твердо

         Здесь оставаться далеко от города или обратно

 210  Мнят от судов отступить, как уже одолели данаев.

         Если бы то он услышал и к нам невредим возвратился,

         О, великая слава была бы ему в поднебесной,

         Слава у всех человеков; ему и награда прекрасна!

         Сколько ни есть над судами ахейских начальников храбрых,

 215  Каждый из них наградит возвратившегось черной овцою

         С агнцем сосущим, - награда, с которой ничто не сравнится;

         Будет всегда он участник и празднеств, и дружеских пиршеств"

 

        Рек, - и никто не ответствовал, все хранили молчанье.

         Первый меж них взговорил Диомед, воеватель могучий:

 220  "Нестор! меня побуждает душа и отважное сердце

         В стан враждебный войти, недалеко лежащий троянский.

         Но когда и другой кто со мною идти пожелает,

         Более бодрости мне и веселости более будет.

         Двум совокупно идущим, один пред другим вымышляет,

 225  Что для успеха полезно; один же хотя бы и мыслил, -

         Медленней дума его и слабее решительность духа".

 

        Так говорил, - и идти с ним хотящие многие встали:

         Оба Аякса хотят, нестрашимые слуги Арея;

         Хочет герой Мерион, Фразимед беспредельно желает;

 230  Хочет и светлый Атрид Менелай, знаменитый копейщик;

         Хочет и царь Одиссей во враждебные сонмы проникнуть, -

         Смелый: всегда у него на опасности сердце дерзало.

         Но меж них возгласил повелитель мужей Агамемнон:

         "Отрасль Тидея, любезнейший мне Диомед благородный!

 235  Спутника сам для себя избирай, и кого пожелаешь;

         Кто из представших, как мыслишь, отважнейший: многие жаждут.

         Но, из почтения тайного, лучшего к делу не брось ты

         И не выбери худшего, страху души уступая;

         Нет, на род не взирай ты, хотя б и державнейший был он".

 

240  Так Агамемнон вещал, за царя Менелая страшася.

         К ним же вновь говорил Диомед, воеватель бесстрашный:

         "Ежели мне самому избрать вы друга велите,

         Как я любимца богов, Одиссея героя забуду?

         Сердце его, как ничье, предприимчиво; дух благородный

 245  Тверд и в трудах и в бедах; и любим он Палладой Афиной!

         Если сопутник мой он, из огня мы горящего оба

         К вам возвратимся: так в нем обилен на вымыслы разум".

 

        Но ему возразил Одиссей, знаменитый страдалец:

         "Слишком меня не хвали, не хули, Диомед благородный, -

 250  Знающим всo говоришь ты царям и героям ахейским.

         Лучше пойдем мы! Ночь убегает, и близко Денница;

         Звезды ушли уж далеко; более двух уже долей

         Ночь совершила5, и только что третия доля осталась".

 

        Так говоря, покрывалися оба оружием страшным.

 255  Несторов сын, Фразимед воинственный, дал Диомеду

         Медяный нож двулезвенный (свой при судах он оставил),

         Отдал и щит; на главу же героя из кожи воловой

         Шлем он надел, но без гребня, без блях, называемый плоским,

         Коим чело у себя покрывает цветущая младость.

 260  Вождь Мерион предложил Одиссею и лук и колчан свой,

         Отдал и меч; на главу же надел Лаэртида героя

         Шлем из кожи; внутри перепутанный часто ремнями,

         Крепко натянут он был, а снаружи по шлему торчали

         Белые вепря клыки, и сюда и туда воздымаясь

 265  В стройных, красивых рядах; в середине же полстью подбит он.

         Шлем сей - древле из стен Элеона похитил Автолик,

         Там Горменида Аминтора дом крепкозданный разрушив;

         В Скандии ж отдал его Киферийскому Амфидамасу;

         Амфидамас подарил, как гостинец приязненный. Молу;

 270  Мол, наконец, Мериону вручил его, храброму сыну;

         Ныне сей шлем знаменитый главу осенил Одиссея.

 

        Так Одиссей с Диомедом, покрывшись оружием страшным,

         Оба пустилися, там же оставив старейшин ахейских;

         Доброе знаменье храбрым немедля послала Афина -

 275 Цаплю на правой руке от дороги; они не видали

         Птицы сквозь сумраки ночи, но слышали звонкие крики.

         Птицей обрадован был Одиссей и взмолился Афине:

         "Глас мой услышь, громовержцем рожденная! Ты, о богиня,

         Мне соприсущна во всяком труде: от тебя не скрываю

 280  Дум я моих; но теперь благосклонною будь мне, Афина!

         Дай нам к ахейским судам возвратиться покрытыми славой,

         Сделав великое дело, на долгое горе троянам!"

 

        И взмолился второй, Диомед, воеватель могучий:

         "Ныне услышь и меня, необорная дщерь Эгиоха!

 285  Спутницей будь мне, какою была ты герою Тидею

         К Фивам, куда он с посольством ходил от народов аргивских;

         Возле Асоповых вод аргивян меднолатных оставив,

         Мирные вести отец мой кадмеянам нес браноносным

         В град, но, из града идущий, деяния, страшные слуху,

 290  Сделал, с тобой: благосклонная ты предстояла Тидею.

         Так ты по мне поборай и меня сохрани, о богиня!

         В жертву тебе принесу я широкочелистую краву,

         Юную, выя которой еще не склонялась под иго;

         В жертву ее принесу я, с рогами, облитыми златом".

 

295  Так говорили, молясь; и вняла им Паллада Афина.

         Кончив герои мольбу громовержца великого дщери,

         Оба пустились, как львы дерзновенные, в сумраке ночи,

         Полем убийства, по трупам, по сбруям и токам кровавым.

 

        Тою порой и троянским сынам Приамид не позволил

 300  Сну предаваться; собрал для совета мужей знаменитых,

         Всех в ополченье троянском вождей и советников мудрых.

         Собранным вместе мужам, предлагал он совет им полезный:

         "Кто среди вас за награду великую мне обещает

         Славное дело свершить? А награда богатая будет:

 305  Дам колесницу тому и яремных коней гордовыйных

         Двух, превосходнейших всех при судах быстролетных данайских,

         Кто между вами дерзнет (а покрылся б он светлою славой!)

         В сумраке ночи к ахейскому стану дойти и разведать:

         Так ли ахеян суда, как и прежде, опасно стрегомы;6

 310  Или, уже укрощенные силою нашей, ахейцы

         Между собой совещают о бегстве и нынешней ночью

         Стражи держать не желают, трудом изнуренные тяжким".

 

        Так говорил; но молчанье глубокое все сохраняли.

         Был меж троянами некто Долон, троянца Эвмеда,

 315  Вестника, сын, богатый и златом, богатый и медью;

         Сын, меж пятью дочерями, единственный в доме отцовском,

         Видом своим человек непригожий, но быстрый ногами.

         Он предводителю Гектору так говорил, приступивши:

         "Гектор, меня побуждает душа и отважное сердце

 320  В сумраке ночи к судам аргивян подойти и разведать.

         Но, Приамид, обнадежь, подыми, твой скиптр и клянися,

         Тех превосходных коней и блестящую ту колесницу

         Дать непременно, какие могучего носят Пелида.

         Я не напрасный тебе, не обманчивый ведомец буду:

 325  Стан от конца до конца я пройду, и к судам доступлю я,

         К самым судам Агамемнона; верно, ахеян владыки

         Там совет совещают, бежать ли им или сражаться".

 

        Рек он, - и Гектор поднял свой скипетр и клялся Долону:

         "Сам Эгиох мне свидетель, супруг громовержущий Геры!

 330  Муж в Илионе другой на Пелидовых коней не сядет:

         Ты лишь единый, клянуся я, оными славиться будешь".

 

        Рек он - и суетно клялся, но сердце разжег у троянца.

         Быстро и лук свой кривой, и колчан он за плечи забросил,

         Сверху покрылся кожей косматого волка седого;

 335  Шлем же хорoвый надел и острым копьем ополчился.

         Так от троянского стана пошел он к судам; но троянцу

         Вспять не прийти от судов, чтобы Гектору вести доставить.

         Он, за собой лишь оставил толпы и коней и народа,

         Резво дорогой пошел. Подходящего скоро приметил

 340  Царь Одиссей и сопутнику так говорил, Диомеду:

         "Верно, сей муж, Диомед, из троянского стана подходит!

         Он, но еще не уверен я, наших судов соглядатай;

         Или подходит, чтоб чей-либо труп из убитых ограбить.

         Но позволим сначала немного ему по долине

 345  Нас миновать, а потом устремимся и верно изловим,

         Быстро напав; но когда, убегающий, нас упредит он,

         Помни, от стана его к кораблям отбивай непрестанно,

         Пикой грозя, чтобы он не успел убежать к Илиону".

 

        Так сговоряся, они у дороги, меж грудами трупов,

 350  Оба припали, а он мимо их пробежал, безрассудный.

         Но, лишь прошел он настолько, как борозды нивы бывают,

         Мулами вспаханной (долее мулы волов тяжконогих

         Могут плуг составной волочить по глубокому пару),

         Бросились гнаться герои, - и стал он, топот услышав.

         Чаял он в сердце своем, что друзья из троянского стана

 355  Кликать обратно его, по велению Гектора, гнались.

         Но, лишь предстали они на полет копия или меньше,

         Лица врагов он узнал и проворные ноги направил

         К бегству, и быстро они за бегущим пустились в погоню.

 360  Словно как два острозубые пса, приобыкшие к ловле,

         Серну иль зайца подняв, постоянно упорные гонят

         Местом лесистым, а он пред гонящими, визгая, скачет, -

         Так Диомед и рушитель градов Одиссеи илионца

         Полем, отрезав от войск, постоянно упорные гнали.

 365  Но, как готов уже был он с ахейскою стражей смеситься,

         Прямо к судам устремляяся, - ревность вдохнула Афина

         Сыну Тидея, да в рати никто не успеет хвалиться

         Славой, что ранил он прежде, а сам да не явится после.

         Бросясь с копьем занесенным, вскричал Диомед на троянца:

 370  "Стой иль настигну тебя я копьем! и напрасно, надеюсь,

         Будешь от рук ты моих избегать неминуемой смерти!"

 

        Рек он - и ринул копье, и с намереньем мимо прокинул:

         Быстро над правым плечом пролетевши, блестящее жалом,

         В землю воткнулось копье, и троянец стал, цепенея:

 375  Губы его затряслися, и зубы во рту застучали;

         С ужаса бледный стоял он, а те, задыхаясь, предстали,

         Оба схватили его - и Долон, прослезяся, воскликнул:

         "О, пощадите! я выкуп вам дам, у меня изобильно

         Злата и меди в дому и красивых изделий железа.

 380  С радостью даст вам из них неисчислимый выкуп отец мой,

         Если узнает, что жив я у вас на судах мореходных".

 

        Но ему на ответ говорил Одиссей многоумный:

         "Будь спокоен и думы о смерти отринь ты от сердца.

         Лучше ответствуй ты мне, но скажи совершенную правду:

 385  Что к кораблям аргивян от троянского стана бредешь ты

         В темную ночь и один, как покоятся все человеки?

         Грабить ли хочешь ты мертвых, лежащих на битвенном поле?

         Или ты Гектором послан, дабы пред судами ахеян

         Все рассмотреть? или собственным сердцем к сему побужден ты?"

 

390  Бледный Долон отвечал, и под ним трепетали колена:

         "Гектор, на горе, меня в искушение ввел против воли;

         Он Ахиллеса великого коней мне твердокопытых

         Клялся отдать и его колесницу, блестящую медью.

         Мне ж приказал он - под быстролетящими мраками ночи

 395  К вашему стану враждебному близко дойти и разведать,

         Так ли суда аргивян, как и прежде, опасно стрегомы

         Или, уже укрощенные ратною нашею силой,

         Вы совещаетесь в домы бежать и во время ночное

         Стражи держать не хотите, трудом изнуренные тяжким".

 

400  Тихо осклабясь, к нему говорил Одиссей многоумный:

         "О! даров не ничтожных душа у тебя возжелала:

         Коней Пелида героя! Жестоки, троянец, те кони;

         Их укротить и править для каждого смертного мужа

         Трудно, кроме Ахиллеса, бессмертной матери сына!

 405  Но ответствуй еще и скажи совершенную правду:

         Где, отправляясь, оставил ты Гектора, сил воеводу?

         Где у него боевые доспехи, быстрые кони?

         Где ополченья другие троянские, стражи и станы?

         Как меж собою они полагают: решились ли твердо

 410  Здесь оставаться, далеко от города, или обратно

         Мнят от судов отступить, как уже одолели ахеян?"

 

        Вновь отвечал Одиссею Долон, соглядатай троянский:

         "Храбрый, охотно тебе совершенную правду скажу я:

         Гектор, когда уходил я, остался с мужами совета,

 415  С ними советуясь подле могилы почтенного Ила,

         Одаль от шума; но стражей, герой, о каких вопрошаешь,

         Нет особливых, чтоб стан охраняли или сторожили".

         Сколько же в стане огней, у огнищ их, которым лишь нужда,

         Бодрствуют ночью трояне, один убеждая другого

 420  Быть осторожным; а все дальноземцы, союзники Трои,

         Спят беззаботно и стражу троянам одним оставляют:

         Нет у людей сих близко ни жен, ни детей их любезных".

 

        Снова Долона выспрашивал царь Одиссей многоумный:

         "Как же союзники - вместе с рядами троян конеборных,

 425  Или особо спят? расскажи мне, знать я желаю".

 

        Снова ему отвечал Долон, соглядатай троянский:

         "Все расскажу я тебе, говоря совершенную правду:

         К морю кариян ряды и стрельцов криволуких пеонов,

         Там же лелегов дружины, кавконов и славных пеласгов;

 430  Около Фимбры ликийцы стоят и гордые мизы,

         Рать фригиян колесничников, рать конеборцев меонян.

         Но почто вам, герои, расспрашивать порознь о каждом?

         Если желаете оба в троянское войско проникнуть,

         Вот новопришлые, с краю, от всех особливо, фракийцы;

 435  С ними и царь их Рез, воинственный сын Эйонея.

         Видел я Резовых коней, прекраснейших коней, огромных;

         Снега белее они и в ристании быстры, как ветер.

         Златом, сребром у него изукрашена вся колесница.

         Сам под доспехом златым, поразительным, дивным для взора,

 440  Царь сей пришел, под доспехом, который не нам, человекам

         Смертным, прилично носить, но бессмертным богам олимпийским.

         Ныне - ведите меня вы к своим кораблям быстролетным,

         Или свяжите и в узах оставьте на месте, доколе

         Вы не придете обратно и в том не уверитесь сами,

 445  Правду ли я вам, герои, рассказывал или неправду".

 

        Грозно взглянув на него, взговорил Диомед непреклонный

         "Нет, о спасенье, Долон, невзирая на добрые вести,

         Дум не влагай себе в сердце, как впал уже в руки ты наши.

         Если тебе мы свободу дадим и обратно отпустим,

 450  Верно, ты снова придешь к кораблям мореходным ахеян,

         Тайно осматривать их или явно с нами сражаться.

         Но когда уже дух под моею рукою испустишь,

         Более ты не возможешь погибелен быть аргивянам".

 

        Рек, - и как тот, у него подбородок рукою дрожащей

 455  Тронув, хотел умолять, Диомед замахнул и по вые

         Острым ножом поразил и рассек ее крепкие жилы:

         Быстро, еще с говорящего, в прах голова соскочила.

         Шлем хорoвый они с головы соглядатая сняли,

         Волчью кожу, разрывчатый лук и огромную пику.

 460  Все же то вместе Афине, добычи дарующей, в жертву

         Поднял горe Одиссей и молящийся громко воскликнул:

         "Радуйся жертвой, Афина! к тебе мы всегда на Олимпе

         К первой взываем, бессмертных моля! Но еще, о богиня,

         Нас предводи ты к мужам и к коням, на ночлеги фракиян!"

 

465  Так произнес - и поднятое всo на зеленой мирике

         Царь Одиссей положил и означил приметою видной,

         Вкруг наломавши тростей и ветвей полнорослых мирики,

         Чтобы его не минуть им, идущим под сумраком ночи.

         Сами пустились вперед, чрез тела и кровавые токи.

 470  Скоро достигли идущие крайнего стана фракиян.

         Воины спали, трудом утомленные; все их доспехи

         Пышные, подле же их, в три ряда в благолепном устройстве

         Сложены были, и пара коней перед каждым стояла.

         Рез посреди почивал, и его быстроногие кони

 475  Подле стояли, привязаны к задней скобе колесницы.

         Первый его усмотрев. Одиссей указал Диомеду:

         "Вот сей муж, Диомед, и вот те самые кони,

         Кони фракийские, коих означил Долон умерщвленный.

         Но начинай, окажи ты ужасную силу: не время

 480  С острым оружием праздно стоять. Иль отвязывай коней,

         Или мужей побивай ты; а я постараюсь об конях".

 

        Рек он, - и сыну Тидееву крепость вдохнула Афина:

         Начал рубить он кругом; поднялися ужасные стоны

         Воев, мечом поражаемых, кровью земля закраснела.

 485  Словно как лев, на стадо бесстражное коз или агниц

         Ночью набредши и гибель замысля, бросается быстрый, -

         Так на фракийских мужей Диомед бросался могучий;

         Он их двенадцать убил. Между тем Одиссей хитроумный

         Каждого мужа, который мечом Диомеда зарублен,

 490  За ногу сзади схватив, выволакивал быстро из ряду,

         С мыслию той на душе, чтоб фракийские бурные кони

         Вышли спокойно за ним и невольно не дрогнули б сердцем,

         Прямо идя по убитым, еще не привычные к трупам.

         Но Тидид наконец до царя приступает, могучий;

 495  Реза третьегонадесять сладостной жизни лишил он.

         Царь тяжело застонал: у него сновидением грозным

         Ночью стоял над главой - Диомед, по совету Афины.

         Тою порой Одиссей отвязывал Резовых коней;

         Вместе уздами связал и из ратного толпища вывел,

 500  Луком своим поражая, бича же блестящего в руку

         Он захватить не помыслил с узорной царя колесницы.

         Свистнул потом Одиссей, подавая знак Диомеду.

         Тот же стоял и думал, что еще смелого сделать:

         Взяв ли царя колесницу, с оружием в ней драгоценным,

 505  Быстро за дышло увлечь, либо вынести, вверх приподнявши,

         Или еще ему более душ у фракиян исторгнуть?

         Думы герою сии обращавшему в сердце, Афина

         Близко предстала и так провещала Тидееву сыну:

         "Вспомни уже об отшествии, сын благородный Тидея!

 510  Время к судам возвратиться, да к ним не придешь ты бегущий,

         Если троянских мужей небожитель враждебный пробудит".

 

        Так изрекла, - и постигнул он голос богини вещавшей,

         Быстро вскочил на коня. Одиссей обоих погонял их

         Луком, и кони летели к судам мореходным ахеян.

 

515  Тою порой соглядал не беспечно и Феб сребролукий.

         Он усмотрел, что Афина сопутствует сыну Тидея,

         И, негодуя, в великое войско троян устремился.

         Там пробудил он фракиян советника Гиппокоона,

         Резова родича храброго; с ложа он спрянул и, бледный,

 520  Видя лишь место пустое, где быстрые кони стояли,

         Вкруг на побоище свежем фракиян трепещущих видя,

         Громко взрыдал и по имени кликал любезного друга.

         Крик по троянскому воинству, страшная встала тревога;

         Быстро сбежались толпы и делам изумлялись ужасным,

 525  Кои враги совершили и к черным судам возвратились.

 

        Те же, когда принеслись, где убит соглядатай троянский,

         Бурных коней удержал Одиссей, бессмертным любезный;

         Но Тидид, соскочив и кровавые взявши корысти,

         В руки подал Одиссею и изнова прянул на коней.

 530  Тот их ударил; но кони покорные сами летели

         К сеням ахейским: туда их несло и желание сердца.

 

        Нестор, их топот услышавши первый, вещал меж царями:

         "Друга любезные, воинств ахейских вожди и владыки!

         Правду я или неправду, но выскажу, сердце велит мне;

 535  Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает.

         Если бы сын то Лаэрта и сын дерзновенный Тидея

         Так неожиданно гнали троянских коней звуконогих!

         Но трепещу я, о други мои, не они ль пострадали,

         Воины наши храбрейшие; в стане, встревоженном ими!"

 

540  Не была старцем кончена речь, как явились герои;

         С коней на дол соскочили, и сонм аргивян восхищенный

         Их привечал и руками, и сладкими окрест словами.

         Первый стал их расспрашивать Нестор, конник геренский:

         "Как, Одиссей знаменитый, великая слава ахеян,

 545  Как вы коней сих добыли? Отважно ли оба проникли

         В войско троянское? или вам бог даровал их представший?

         Солнца лучам светозарным они совершенно подобны!

         Я завсегда обращаюсь с троянами; праздно, надеюсь,

         Я не стою пред судами, хотя и седой уже воин;

 550  Но таких я коней не видал, не приметил доныне!

         Бог, без сомнения, в встречу явившийся, вам даровал их:

         Вас обоих одинаково любит как Зевс громовержец,

         Так и Зевесова дочь, светлоокая дева Паллада!"

 

        Сыну Нелея ответствовал царь Одиссей многоумный:

 555  "Сын знаменитый Нелея, великая слава ахеян!

         Богу, когда соизволит, и лучших, чем видите, коней,

         Верно, легко даровать: божества беспредельно могущи!

         Эти ж, старец почтенный, вновь пришлые в стане троянском

         Кони фракийцев; у них и царя Диомед наш могучий

 560  Смерти предал, и двенадцать сподвижников, всo знаменитых!

         Но тринадцатый нами убит, при судах, соглядатай,

         Коего высмотреть ночью великое воинство наше

         Ныне же Гектор послал и другие сановники Трои".

 

        Так говорящий, за ров перегнал он коней звуконогих,

 565  Радостно-гордый, толпой окруженный веселых данаев.

         Скоро герои, пришед к Диомедовой куще красивой,

         Коней ремнями искусно разрезанных узд привязали

         К конским яслям, где и другие царя Диомеда

         Бурные кони стояли, питаяся сладкой пшеницей.

 570  Но Лаэртид на корабль доспех Долонов кровавый

         Взнес, пока не устроится жертва Палладе богине.

         Сами же тою порой, погрузившися в волны морские,

         Пот и прах смывали на голенях, вые и бедрах;

         И когда уже всo от жестокого пота морскою

 575  Влагой очистили тело и сердце свое освежили,

         Оба еще омывались в красивоотесанных мойнах.

         Так омывшись они, умащенные светлым елеем,

         Сели с друзьями за пир; и из чаши великой Афине,

         Полными кубками, сладостней меда вино возливали.